В 1964 году мы переехали в новую квартиру. Это были первые пятиэтажки на проспекте Космонавтов. Кругом была грязь по колено, ходили мы по деревянным мосткам, но как-то это не пугало, не только потому, что мы были молоды и это была первая отдельная квартира, но и потому, что в 10 минутах ходьбы была станция метро «Парк Победы», был Московский проспект, и вообще это был прекрасный Московкий район. За Витебской железной дорогой никаких домов не просматривалось, со слов соседей там находился совхоз, название его я забыла, и, якобы, там деревня Купчино, но она тоже не просматривалась.

В 1966 году, будучи совсем молодым врачом, я получила направление на работу участковым фтизиатром в 20-ый противотуберкулёзный диспансер, который находился в Волковой деревне. Незадолго до этого вышло постановление Правительства о предоставлении отдельных квартир больным с открытой формой туберкулёза и им давали квартиры во всех районах новостроек, в том числе и в этом. Больных было много, участки большие, но это не пугало. Была осень, дождливая, мокрая, грязная. В диспансере мне сразу выдали резиновые сапоги и талоны на оплату такси. Я спросила у своей медсестры, «это зачем?». Она мне ответила: «сегодня узнаете, мы едем на участок к больным». Вызвали такси, я спросила: «а на автобусе нельзя?» Она бодро ответила: «Туда автобусы не ходят, и вообще снимайте туфли и надевайте сапоги». И мы поехали в Купчино.

Конечно, это был полный кошмар. Уже были приведены в относительный порядок часть Будапештской улицы и проспекта Славы. По бетонным блокам там ездили тяжёлые машины. Но нам-то нужно было на Софийскую улицу. Наше такси заливало водой, водитель использовал всю нецензурную лексику, какую знал, и высадил нас не доехав до Софийской. Дальше мы шли пешком. На улицах Белы Куна и Софийской стояли отдельные девятиэтажные и пятиэтажные дома, между ними – пивные ларьки, где кучковались в основном наши больные, и радостно кричали нам: «доктора, мы здесь!», а на пустых больших пространствах были совхозные поля с капустой. Такими были мои первые встречи с Купчино. Ну уж сказать, что я неполюбила этот район – это ничего не сказать. Но работа есть работа. И молодость, ко всему относились с юмором. Кстати названий улиц на домах не было, а на будущей улице Белы Куна стоял щит, где была указана строительная организация, а дальше написано «строительство домов по улице Бело Конь». На следующий день на приёме я смеясь рассказала это больному. Он сказал «Да уж, написали... надо же было писать – белокунь». Я совсем растерявшись спрашиваю: «А Бело-Кунь, это кто?» А он совершенно серьёзно «Это рыба такая, сибирская». Так и жили в Купчино.

Тем временем строились дома, делались дороги, пошли автобусы, хотя и редко, а я ушла учиться в ординатуру и аспирантуру и забыла, думала, что навсегда об этом районе.

Однако, жизнь распорядилась по-другому. Так сложились семейные обстоятельства, что квартиру в Московском районе пришлось менять. Тогда ещё были советские времена, никакой продажи квартир ещё не было, возможен был только обмен (1980 год). И самая приличная квартира, которую мы нашли – была, не поверите! На Софийской улице! Правда за то время, что я там не была, улицы заасфальтировали, построили вполне приличные по тем временам кирпичные 14-этажные дома, торговые центры, подросли деревья и кусты, то есть стал обычный новостроечный район, Я сказала «сюда – ни за что»! Но, естественно, муж и сын меня уломали, пришлось согласиться.

Я не хотела здесь жить. Утром за пять минут я выбегала на Фарфоровскую, 10 минут и я на Московском вокзале, где недалеко и моя работа. После работы все продукты я покупала в центре, и тем же путём, не выходя ни на одну купчинскую улицу возвращалась домой. Потом была перестройка, весь город был в таком жутком виде (мусор на улицах, выбитые стекла в телефонах автоматах, выбитые двери в подъездах). Наверное и наш район был в таком же виде. Была ещё долго одна трудность у района – не было здания администрации, администрация была на Фонтанке, что было не очень удобно для управления районом.

Слава Богу, это время прошло. И район стал хорошеть на глазах. Здание администрации построили, дороги в порядке, транспорт ходит нормально, на улицах чисто, вдоль дорог растут цветочки, построили церковь и открыли Парк с памятниками погибшим бойцам-интернационалистам и погибшим сотрудникам ГРУ. Парк пока не очень ухоженный, но всему своё время. Я полюбила свой район, и больше всего – Парк интернационалистов. Зелёных зон в районе почти нет, а парк – единственный! Здесь круглый год тренируются и молодые и старые со скандинавскими палками, здесь бегают по утрам молодые и сильные, здесь гуляют мамы с маленькими детьми со всего района, каждый подходящий автобус выгружает мам с колясками, и, наконец, это единственное место, где могут погулять пожилые.

Мой нынешний дом расположен у перекрёстка проспекта Славы и Пражской улицы. Каждый день я вижу из окон Купчино и ставший мне близким и родным парк. Я, как и большинство жителей была уверена, что границы парка – это Бухарестская улица, проспект Славы, Софийская улица и улица Димитрова. Вместо кирпичного завода посадят деревья. Не тут-то было! В средине парка построили целую полосу многоэтажных домов от Бухарестской до Софийской. Часть парка, которая осталась вдоль проспекта Славы осталась как Парк Интернационалистов, а часть за домами стала Парком Пожарных. Теперь это уже не исправишь. Хотя парки остались узкие, но это единственные парки в районе.

Теперь у нас собираются отнять и это, то есть – построить в парке огромный торговый комплекс. Но кто-нибудь из властей хотя бы раз поинтересовался – нужно это жителям или нет. Как можно уничтожить единственный парк в районе. Чем мы будем дышать? Где будут гулять мамы с детьми? И куда деться пожилым людям?

О пожилых отдельно. Нам с мужем по 78 лет, с букетом болезней. Квартира маленькая однокомнатная, дачи нет, машины тоже нет, пенсия маленькая. Таких как мы в районе очень много. Район построен в 70-80-х годах. Въезжали молодые врачи, инженеры, рабочие. Теперь мы все стали стариками, среди нас богатеев нет. Мы выживаем на мизерные деньги, мы лечимся в районных поликлиниках, где не всегда по-доброму к нам относятся. У нас нет денег, чтобы что-нибудь купить в ещё более крупном торговом центре, чем тот, что у нас уже есть, но при этом мы ничего не просим и не требуем. Мы просим и требуем – оставьте нам возможность дышать, оставьте парк, без парка мы задохнемся.

И, наконец, последнее, опять о стариках. Парк – не только воздух для того, чтобы дышать. Парк – это одна из самых радостных составляющих эмоционального фона пожилых людей. Нынешние старики – это дети войны, это дети, выросшие без отцов не потому что отцы их бросили, а потому что отцы погибли на войне и дети не успели их даже запомнить, это все трудности, которые переживала страна и они вместе со страной. Старики одиноки даже те, которые живут с семьей, потому что детям-внукам, которые заняты работой, не до них. И парк – это та позитивная составляющая, которая помогает пожилым людям не просто выживать, а радоваться жизни. Когда утром я иду с палками по парку, то совершенно незнакомые люди говорят мне «доброе утро» или «физкульт-привет»! И все улыбаются! Вы часто встречаете улыбающихся стариков? Если нет, приходите утром в парк, посмотрите!

Я понимаю, скорее всего, нам не победить. Победят, как всегда, деньги. Наши чиновники принимают решения только за деньги, а совсем не на пользу людям. Недаром у них появилась фраза «цена вопроса». В моей молодости никто бы не понял – о чем речь. Пример уже был. На Софийской улице между домами 26 и 32 было небольшое пространство, где возник небольшой скверик. Он был маленьким неухоженным, но три скамеечки там были Мамы могли с детишками посидеть, старушки поговорить и книжечку почитать. Однажды прошёл слух, что здесь построят высокий дом. Старушки заволновались и решили бороться! Они (70-80 лет) вышли с лопатами, копали ямки и сажали деревца. А чтобы тронуть душу злодеев на каждое деревце прикрепили записочку с именем и званием родственника, погибшего на войне (дело происходило где-то вокруг 9 мая.) Прохожие, идущие на Фарфоровскую, останавливались и вытирали слезы. Вы думаете это кого-нибудь тронуло? В один непрекрасный день я ушла в 7 утра на работу, а когда вечером вернулась вокруг этого участка стоял четырёхметровый забор, который красили в синий цвет двухметровые дяди. Внутри участка работали какие-то машины (щелей в заборе не было). Старушки стояли в стороне и горестно качали головами. В результате выстроили огромный, пузатый, абсолютно не вписывающийся в архитектуру улицы дом. Вот вам и результаты борьбы. А зеленую территорию, пусть маленькую – уничтожили. Победили деньги!

Вот то, что я могла написать про моё Купчино. Я люблю свой район. Я не хотела бы жить ни в каком другом. Я благодарна нашей администрации, потому что район становится все лучше, красивее. Я благодарна нашей 56-й поликлинике за то, что на фоне разрушающейся медицины, она как-то исхитряется улучшать свою работу, делать ремонт, ставить новые лифты и даже выдавать бесплатные бахилы (что немаловажно для безденежных стариков)! Я благодарна неравнодушным людям, которые борются за сохранение нашего парка. Я ХОЧУ ЧТОБЫ ПАРК ЖИЛ!!!

Купчино, январь 2018 г.